Живопись и гравюры. Атрибуция и оценка живописи по фото.

Предлагаю обсудить такое многообещающее вложение, как покупка картин в жанре Соцреализм.

Покупаем дорого интересные работы художников СССР и не только.
Интересуют русские художники 19 века и ранее.

Возможна атрибуция и оценка живописи экспертами бесплатно предварительно по фото с последующей покупкой по рыночным ценам.

Для этого необходимо заполнить поле комментария с полным описанием картины, указав точные размеры с рамой и без рамы ( если таковой нет),
а так же прикрепить или прислать на е-майл antik-invest@mail.ru фото всей картины без обрезания краев и улучшения в фотошопе, обязательно крупный макро съемкой фрагмент самой живописи и если есть подпись, то ее.
Фото обратной стороны и углы подрамника.
Замечательно, если у картины есть своя история, документально подтвержденная, возможно семейными или архивными фотографиями.

Популярные статьи на сайте:

Где купить Антиквариат?

Подделки и копии известных картин, живопись.

Реставрация и чистка живописи – картин

Найди 5 отличий или ответы в жанре Соцреализм – биография советского художника П.Н. Богачев

В продаже копия известной картины А.И. Лактионова “Письмо с фронта” 93 см на 65 см, неизвестного художника, вероятно современника Александра Иванович Лактионова.
Оригинал: Лактионов Александр Иванович (1910 – 1972) – «Письмо с фронта», 1947 год
Русская школа. Холст, масло
Размеры: 222 × 115 см
Находится в Государственная Третьяковская галерея, Москва, Россия.

Когда весной сорок пятого Лактионов заключил договор на первую последипломную картину, он собирался дать ей название «Встреча». Было опробовано несколько вариантов выбранной темы, но все решил случай. Проживая в эту пору в подмосковном Загорске, а если быть точнее в одной из келий Троице-Сергиева монастыря, художник однажды встретил на прогулке солдата с перевязанной рукой и опиравшегося при ходьбе на палку. Останавливаясь, солдат извлекал треугольник письма и, похоже, сверялся с адресом. Лактионов, движимый профессиональным интересом, не замедлил разговорить солдатика, помог ему найти нужный адрес и проследил, как открылась дверь, как вспыхнуло лицо женщины, получившей заветный треугольник. Тема картины «Письмо с фронта» окончательно определилась. Оставалось придумать других героев полотна, разобраться с деталями. Монастырский двор следовало раздвинуть-углубить, крыльцо вдвое расширить, дать побольше солнца-воздуха, воздуха радости и победы.

Лактионов сделал эскиз, на котором слева от девочки стояло корыто, а справа у стенки заготовленный штабелек дров. Заишедший на огонек художник Грицай боковые атрибуты категорически отверг: не надо распылять внимание зрителя. Вообще говоря, всякое крупное произведение суть коллективное, если не прямо, так косвенно. Например, в роли солдата-письмоносца оказался опять-таки свой брат-художник В.И.Нифонтов. Вернувшись с фронта, как и положено, в армейской форме, он всем своим бравым видом просился на холст. Только руку пришлось бинтом привязать и слегка опереть на рукодельный костылик-палочку. Женщина с конвертом, плечом к стенке это сестра матери Лактионова Евдокия Никифоровна. Дети и впрямь его дети. Пионер, читающий письмо, это семилетний сын художника Сережа, девочка с косами дочурка Светлана. Ну и, наконец, девушка в кофточке, с красной повязкой дежурного ПВО это соседка. Она вся в солнце, а ее улыбка только добавляет тепла и света, наполняющих картину.

А картина-то была о-огромная, метра два на полтора, стояла прямо на полу, мешала проходу, свет заоконный застила. А тут еще коза соседская проживала, да и проверила подрамник на прочность, боднула и опрокинула картину. Хорошо еще холст не порвала. Однако, дело двигалось. Два года целенаправленной работы и картина была готова. Прямо ко Всесоюзной художественной выставке, состоявшейся в 1948 году. Но сперва надо было довезти картину до Москвы и показать ее председателю оргкомитета Александру Михайловичу Герасимову, автору портретов самого Сталина. Тому самому Герасимову, который гордо заявлял (не для печати), что приехал в Москву, имея в активе «хрен да трубку». А теперь он ого-го! И вот высочайший просмотр. Герасимов смотрит, вздыхает: чмокает, а ни слова не говорит. Лактионов не выдержал: Ну, что скажете, Александр Михайлович? И Герасимов, наконец: Ну, что тебе, милый мой, сказать? Молодец! И была в той сдержанной похвале не совсем белая зависть.

Оставив свою картину на выставке, Лактионов возвратился к себе в Загорск, но вскоре получил телеграмму с указанием незамедлительно вернуться в столицу, да еще с кистями и красками. Делать нечего, пришлось ехать. А там и узнал, что в Комитете по делам искусств проявили недовольство подгнившим на картине полом. В советской, мол, действительности таких полов быть не может. В жизни, конечно, такие полы иногда встречаются, но не следует акцентировать внимание И тэ-дэ, и тэ-пэ. Словом, подновить вышеуказанный пол! К счастью, в том же Комитете бытовали и противоположные мнения, и посему «половой вопрос» предали в этот раз забвению.

Итак, выставка! В самой Третьяковской галерее. Жаль только, что картину повесили в полутемном коридоре. Там и так тесно, а тут еще зрители стали притормаживать у «Письма с фронта» – толчея и всякие неудобства. Экскурсоводы ропщут, экскурсанты толпятся, жаждут посмотреть. Наконец, подобрали другое место, перевесили. Теперь осаждали «Книгу отзывов». Каждый хотел запечатлеть свой восторг, выразить благодарность художнику. Писали, что картина самая интересная и правдивая на всей выставке. Примерно в том же духе заявил и сопровождавший правительственную комиссию заместитель директора Третьяковской галереи Г.В.Жидков: такого интереса зрителей к одной картине здесь не наблюдали со времени катастрофы, произошедшей с картиной Репина «Иван Грозный и сын его Иван».«Комплимент» был сомнительным, ибо там речь шла о «нападении» душевнобольного зрителя на репинскую картину, а здесь – единодушие в оценке и оценке высокой.

И тем не менее окончательную точку в признании картины Александра Лактионова «Письмо с фронта» поставили партия и правительство, присудив художнику Сталинскую премию. Ее присудили с некоторым запозданием, т. е. в апреле 1949 года, но это не помешало самой широкой общественности в еще большем объеме проявить любовь к художнику и его произведению: косяком шли коллективные и личные поздравления от всевозможных творческих союзов, организаций и учреждений. Поздравляли, звонили, телеграфировали друзья, родственники, знакомые и совсем не знакомые. По сути дела это была не просто заслуженная слава в ее истинном проявлении, а разрешенная сверху кампания, в данном случае со знаком «плюс». И это надо было пережить художнику. Без «головокружения от успехов».

Впрочем, картина «Письмо с фронта» уже жила самостоятельной, не зависимой от художника, жизнью. Ее включали в школьные учебники, помещали на страницах календарей, на разворотах журналов «Огонек», «Работница», «Крестьянка», печатали на отдельных листах в рамку и под стекло. И в этом была заслуга в первую очередь самого художника, написавшего талантливую вещь.